На далеком крайнем Севере живут люди. В том числе и аборигены. Их мало в России: по последней переписи – не более 200 тысяч. Их называют еще КМНС – коренные малочисленные народы Севера. Живут они в поселках и малых городах, разбросанных словно осколки айсберга от Кольского полуострова до мыса Дежнева. Из покон веков их кормили промороженная арктическими ветрами тундра и стылое северное море. Однако, сегодня двух природных кормильцев аборигенам недостаточно. И в этом, отчасти, виноват человек, пришедший с «материка». Но, несмотря на это, наши аборигены по-прежнему самые гуманные и миролюбивые. Они никогда не ели Куков. И вряд ли позволят себе такие псевдокулинарные вольности в будущем.
Акутук для гостя
Гурманам, неравнодушным к экзотике, в гостеприимном поселке алеутов или эскимосов непременно предложат это блюдо. Его рецепт достаточно прост: один фунт твердого жира, полфунта мягкого жира, одну чашку тюленьего жира, полчашки воды, несколько чашек сухих ягод и еще полчашечки сахара. Натруженная рука хозяина долго взбивает жирную субстанцию до получения пышной белой массы. Это и есть акутук.
Жир – основа пищи северных аборигенов. Всему голова, как хлеб для русских. Он необходим для выживания в суровых климатических условиях. Диета в Арктике неприемлима. Взрослому человеку требуется полтора килограмма мяса в день. На побережье оленьи стада немногочисленны, поэтому мясо морского зверя (кит, морж, тюлень) вкупе с рыбой – здесь самая ходовая еда.
Океан – кормилец велик, но его запасы небездонны. Самым уязвимым в цепочке «плавающих» завтраков, обедов и ужинов стал кит. Его вылов строго ограничен. 120 китов в год – такова квота российских китобоев. Аборигены, наверное, съели бы больше. Но им не дают. Международная комиссия про промыслу китов (IWC) устанавливает квоты для всех стран, имеющих китобойные флотилии. Браконьерить на утлых посудинах в открытом северном море не каждый решится. Кит – не тюлень, утащит в путину и – поминай, как звали. Так что ластоногие справедливо заняли первое место среди морских животных на столе коренных жителей Крайнего Севера России.
В погоне за северным оленем
Северный олень, или карибу, для большинства из нас – романтический символ далекой заснеженной страны, основной вид транспорта снежной королевы. Для всех без исключения аборигенов русского Севера карибу – основной источник питания. Тундру невозможно себе представить без оленей. Олени есть везде: на Кольском полуострове, на Ямале, на Таймыре, на Чукотке. Но с каждым годом их становится все меньше и меньше. Оленеводческие хозяйства северных территорий повторили судьбу совхозов российской глубинки: распались на индивидуальные, фермерские. Тучные стада карибу заметно поредели. Весомую толику в сокращение поголовья внесло промышленное освоение Севера нефтегазовым комплексом. Потерю по достоинству никто, кроме аборигенов не оценил из-за малочисленности местного коренного населения. Ненцев, хантов, селькупов – не более шести процентов (6%) от общего числа жителей добывающего полуострова Ямал. Самым благополучным для рогатых обитателей тундры остается ненецкий автономный округ – ближайший сосед Ямала. Тундра там побогаче и почище. И аборигенов побольше – каждый десятый житель округа.
Рыбное царство
Бывалые путешественники, покорители северных просторов, предпочитают всем фирменным блюдам аборигенов дичину и строганину. В тундре еще немало дикого зверя, а в реках – рыбы, которые разнообразят и украшают стол представителей КМНС. Испробовав однажды сибирского осетра или нельму, разборчивый европеец никогда уже не сможет смириться с жалким подобием царской рыбы, обитающим в буфетах и закусочных на большей части нашего материка.
Рыболовство более или менее развито во всех национальных округах, несмотря на сезонный характер промысла. Чукчи – южане едут к чукчам – северянам, живущим на побережье, чтобы обменять мясо на рыбу. Этой проблемы нет у долганов. Расселившиеся на Таймыре, в устье Енисея, аборигены круглый год питаются рыбой и слывут знатоками строганины. Такого разнообразия ценных промысловых рыб, как у них, не найти не в одном супермаркете. И главное – лови, сколько хочешь. Однако, по мере приближения к Европе, местным рыболовам приходится потуже завязывать поясок. Самый «европейский» из коренных малочисленных народов – саамы, из покон веков потреблявшие лосось и форель, лет десять тому назад вынуждены были ограничить промысел своей любимой рыбы до 25-30 кг. на человека в год. А их всего – то (аборигенов) осталось менее двух тысяч человек.
Подкормка и доппаек
Дичина на Крайнем Севере давно стала вторичным источником питания. Старший брат северного оленя – лось присутствует во всех национальных кухнях. За ним следуют заяц – беляк и бурый медведь. Пернатая дичь не отличается богатством видов: редко какая птица долетает до северных широт. Охотники добывают в тундре куропаток, уток, гусей и сов. Как говорится, чем богаты…
Без доппайка, к сожалению, аборигенам русского Севера выжить трудно. Сегодня они обеспечивают себя пищей не более, чем на 80 % (на разных территориях разные цифры). На Крайний Север есть только два пути: самолетом или кораблем. Последний путь (северный морской) бывает небезопасным. Караваны судов подолгу не могут пробиться сквозь ледовые заторы. Навигация на реках в некоторых районах севера продолжается не более двух недель. За столь короткий промежуток времени надо успеть завезти не только продукты впрок, но и топливо. Но нет худа без добра. Наличие в рационе ежедневного питания аборигенов 80 процентов экологически чистого продукта сохраняет коренным жителям здоровье.
Игорь Епифанов